Поговорим о том, что такое психическая травма, и рассмотрим случай Анны, пациентки Бербера, которую он исцелил словом.
События, которые вызывают невротические расстройства чаще всего происходят в детстве. Эти события из детства и являются причиной психической травмы. Само по себе невротическое расстройство считается психическим заболеванием и поддается терапии в психоанализе.
В МКБ невротические и связанные со стрессом и соматоформные (психические проблемы скрываются за соматическими симптомами) расстройства выделяются под буквой F4. Большинство из них лечится психотерапией, а именно (перечислю, так как важно знать, обращаясь к аналитику, что это не просто разговоры, но терапия вполне конкретных заболеваний, поэтому французский психоанализ, в котором я работаю, рекомендует называть клиентов пациентами, также можно на моем сайте пройти тест Бека на депрессию по ссылке):
F40 Фобические тревожные расстройства
F41 Другие тревожные расстройства
F42 Обсессивно-компульсивное расстройство
F43 Расстройства, связанные с реакцией на стресс
F44 Диссоциативные расстройства
F45 Соматоформные расстройства
F48 Другие невротические расстройства).
Воспоминания о событии, вызвавшем невротическое расстройство, в памяти страдающего неврозом человека не сохраняются. В подобном вытеснении и лежит одна из основных причин недуга. При терапии невротических расстройств используются основные методы психоанализа: воспоминания и свободных ассоциаций, а также перенос-контрперенос или трансфер.
Из книги “Психический механизм истерических феноменов” З. Фрейд и Й. Брейер:
“ К нашему огромному изумлению мы обнаружили, что каждый из истерических симптомов немедленно и безвозвратно исчезал, когда удавалось вытащить на свет воспоминания о происшествии, которые послужили толчком к заболеванию и вызвало чувства, связанные с этим происшествием. Симптомы исчезали после того, как больной очень детально описывал то, что произошло, и давал этой эмоции вербальное выражение.”
Важная деталь, отличающая психотерапию от обычных разговоров, то, что при воспоминании необходимо пережить чувство, т.е. процесс вспоминания и сама беседа должны произойти так, чтобы поднялись эмоции.
Эти эмоции сложны и неприятны в переживании. И, собственно, поэтому и вытесняются, забываются, отрицаются. Поддержка и профессионализм аналитика в моменты переживаний необходимы.
Сдерживание, подавление, отрицание болезненных воспоминаний провоцирует работу такого механизма психики как диссоциация. Это когда есть человек, а рядом (как бы отдельно), как дикий остров или неопознанный объект, живут его воспоминания. Они всегда близко, стучаться в дверь плохим самочувствием, депрессией, неблагоприятными событиями и неудачами, вызывая невротические расстройства.
Но человек в травме не замечает этот остров, в его внутренней карте это как белое пятно. Неопознанный объект он считает чужеродным, а не частью своей личной истории.
Воспоминание о кусочке той, неприятной истории и заполнение на своей внутренней карте белого пятна тем, что уже на самом деле было, — трудный процесс. Трудный, потому что больно, неприятно, некомфортно. Лечить зубы тоже неприятно, но необходимо, если нет желания страдать от зубной боли.
Й. Брейер рассказывает о своей пациентке Анне, которая страдала нервным кашлем и другими истерическими симптомами: частая смена настроения, нарушение зрения, правосторонний паралич, кратковременные угнетения сознания, сопровождающиеся галлюцинациями, нарушением речи. Брейер заметил, что некоторые симптомы исчезли, когда Анна рассказала ему о тех обстоятельствах, после которых возникли симптомы и пережила чувства их сопровождавшие.
Брейер пишет: “Был рассмотрен каждый из симптомов этой сложной клинической картины; все травмирующие случаи были извлечены на свет в порядке, обратном их возникновению, начиная со дня, предшествующего началу заболевания, и заканчивая днем первого появления симптомов. Как только причина была названа, симптомы исчезали навсегда.”
Сама Анна назвала эту процедуру “лечение словом”, а восстановление воспоминаний и реконструирование чувств — “ прочистка дымохода”. Самым крупным достижением психоаналитической работы в этом случае по праву считается исчезновение паралича правой руки у Анны.
Анна вспомнила на сеансах терапии, что руку парализовала, когда она сидела у постели умирающего отца. Ей привиделось, что по нему ползет змея. Когда воображаемая Анной змея сделала смертельный укус отцу, рука у нее отнялась. Как только Анна проговорила события той трагической ночи, пережила подавленные чувства, паралич исчез.
“Потом она отправилась в путешествие. Но прошло еще много времени до того, — пишет Брейер, — как она смогла полностью восстановить психическое равновесие. С тех пор она совершенно здорова.”
На самом деле исследования показали, что Брейер несколько приукрасил. Некоторые проявления болезни Анны сохранились. Но она вела активный образ жизни, стала известной писательницей, вела активную общественную жизнь.
Однако это никак не уменьшает вклада психоаналитиков в лечение психической травмы и ее последствий в виде невротического расстройства, а показывает, что полного исцеления достичь невозможно, и не стоит к этому стремиться ни со стороны пациента ни со стороны аналитика.
Шрамов, остающихся после пережитых событий травмирующих событий, не избежать — так устроена психическая травма. И когда погода шалит, шрамы ноют. Но они же являются опытом и переживания событий, и прохождения пути исцеления, что, на мой взгляд, не меньшее богатство для души, чем золото для человека, если этот опыт из белого пятна на карте превращается в прекрасный видимый остров. Если Вам откликнулось что-то из этой статьи, то воспользуйтесь консультациями психолога, чтобы использовать шанс исцелить травму.